95-летняя Елена Акимченкова стояла у истоков становления Уруссу

Начальник отдела соцзащиты Джанна Волкова адресовала виновнице торжества добрые пожелания и зачитала поздравительное письмо Президента Российской Федерации. В нем, в частности, говорится: «Вы прошли через суровые испытания Великой Отечественной войны, поднимали из руин разрушенные города и села, своим самоотверженным трудом создавали богатство страны…». Действительно, воспоминаний Елены Генриховны о прошлом столетии, вобравшем в себя эпохальные события и трагические даты, хватило бы на целый том. Много пришлось преодолеть этой женщине - уроженке украинской деревни Калиново, вынужденной вместе с родителями покинуть насиженные места, чтобы отправиться в товарном вагоне в далекий Алтайский край. Всего-то в 34-м вошла семья в новый дом, благоустроила усадьбу, обзавелась домашней живностью. Все бросили. С собой разрешили взять вещи первой необходимости, весом в 60 килограммов на руки.

- В августе 41-го уже 16-летних парней на фронт забирали, последние ребята деревни ушли воевать 31 августа. Это в начале войны. А потом, видимо, с уверенным наступлением фашистов, немецкие деревни было решено «перебросить» вглубь страны. Не только нашу семью, всю, считай, деревню сослали то в Сибирь, то на Алтай, - рассказывает Елена Генриховна. В этом товарняке мы ехали пять недель. И все это время спали сидя - не было возможности ноги вытянуть. Здесь же женщины рожали, по дороге многие умирали. Вся наша семья, родственники «рассыпались» кто куда. На Алтае год проработали в колхозе, действующем в деревне под названием Балабай. Ничего, председатель нас не обижал, может, не доедали, но не голодали.

В Уруссу Акимченкова приехала в декабре 1942 года. Переселенцев пригнали на строительство ГРЭС. Пустырь. Метель. Все белым бело. Лишь здание железнодорожной станции. Расселили по домам в Байлярово. Местные татары не понимали русского языка. Приезжие немцы - татарского, а Елена - и татарского, и русского. Ничего, изъяснялись жестами. Акимченкова вспоминает, как байляровская женщина все жаловалась на судьбу, пыталась объяснить на ломаном русском: корова умерла, муж на войне подох. Хорошие, говорит, были бабы, эти татарские женщины. Обездоленные, несчастные, вместе с тем сердобольные, добрые. И жили все вместе дружно, работали слаженно. В первые же дни выдали «строителям» орудия труда - кувалды, ломы, лопаты, клинья… И пошли они долбить мерзлую землю под фундамент будущей легендарной станции, под землянки. Ни слез, ни обиды, ни упреков… Такое, говорит Акимченкова, было время. И все повторяет: везде хорошо, где нас нет. Это она к тому, что в свое время не захотела возвращаться на историческую родину - в Германию. Такая возможность в 90-е представилась. Посетила страну, побывала у родственников и вернулась назад. Время вспять не повернешь, прошлого одним росчерком пера не вычеркнешь, и зов души к земле, щедро сдобренной потом и слезами, в себе не подавишь. Видимо, как-то так обстояло дело у героини повествования в те переломные годы - немки голландского происхождения, взрастившей троих детей на русской литературе, в одной упряжке с татарами и представителями других национальностей тянувшей лямку горькой кручины, вместе со всеми радовавшейся постепенному освобождению от кабалы. В ее жилах наверняка давно течет смешанная кровь. Что и говорить, есть, есть в сплаве этих чистокровных полукровок что-то крепкое. Во всяком случае, Акимченкова все превратности судьбы воспринимает как данность, свыше даденную. Совсем как у поэта: «Все так же льется Божья милость с непререкаемых высот».