Жизнь уруссинки, которая потеряла все и навязывает эту участь другим

Встретив случайно приятельницу, не сразу ее узнала: сколько зим прошло, сколько лет? Да, время не щадит некоторых, только и подумала, конечно же, уверенная в собственной «первозданности».

Восторги первых минут, быстро сменились «узнаванием» друг друга поближе. Прослышав о моей «писательской карьере» (в этом месте, читатель, нужно смеяться, но негромко, дабы не смутить ложную скромность автора), она воскликнула:

- Слушай, я могу предоставить тебе интереснейший сюжет для вашего журнала.

- Газеты, - поправила я, - добавив многозначительно: провинциальной.

Слово за слово, вырисовалась история жизни женщины, наверное, похожая на тысячи и тысячи схожих. Впрочем, обо всем по порядку. Еще в шальные нулевые (кажется, так принято называть годы перестроечного беспредела), она блистала на заводской проходной шубами разных мастей. Муж ее попал в струю, поговаривали не без зависти сослуживцы, попавшие в совершенно иной водоворот. А тут, с течением лет, выясняется, что она успела расстаться с успешным мужем и еще пару раз попробовать построить свое женское счастье с другими. Однако, по ее словам, попадались одни непутевые. Почему рассталась с первым, путевым, мужем, она умалчивает. По версии «света», инициатором разрыва стал глава семейства, не сумевший свернуть жену с пути «истинного». Да-да, увлеклась она одним из многих религиозных течений, подобно наводнению, заполнивших тогда духовный вакуум, образовавшийся в стоявшем на перепутье обществе. Смех женщины потерял звонкость, глаза - блеск, а цацки напоминали эзотерические амулеты. Изменения претерпела и речь. Манера общения скорее сводилась к монологу - солировала и наслаждалась этим. Складывалось впечатление, что донельзя правильные высказывания возвышали ее над собеседником, а заодно и над грешным миром. Уже в первые десять минут становилось ясно: вспоминает Бога всуе. Словно он нуждался в пустозвонстве, словно этим она приближала себя к нему. Всяк ее слушавший, наверное, должен был чувствовать себя последним на земле грешником. Банальная трактовка вечных ценностей, что вторить ей выше всяких сил. Откуда такая уверенность в расстановке акцентов, в изречении чужих мыслей? Мужчины обмельчали, женщины потеряли стыдливость, дети - уважение к старшим, а человечество в целом обросло ленью и погрязло в пороках… Какая свежая мысль! При этом вопросы ее собственных поисков гармонии души и тела скромно умалчивались. Очередной воздыхатель преподал ей урок - вынес из ее квартиры то, что смог унести. Думается, это цена не столько за легковерие, сколько за легкий умок.

- А где ты работаешь сегодня? - спросила, разглядев ее «вчерашний» аутфит.

В ответ прозвучали пространные рассуждения о высших материях. Дальше последовало приглашение не то на симпозиум, не то на семинар обретших Веру.

- Разве можно верить в происки всемогущих женщин, в их святое братание и панибратство с «миром»?..

В ответ - покровительственная улыбка человека, понимающего заблудшего собрата, и протягивание визитки, думаю, ну о-о-очень важного Духовника.

- Спасибо, - встаю со скамейки, и, взяв за уголок бумажечку, приподнимаю ее и разжимаю пальцы над стоящей рядом урной. - Пока!

Течения, течения - бурные, глубокие, тихие, так похожие на всамделишные…