31 февраля

В тот день к нам в гости заглянул коллега по работе моего мужа Ахат-абый, проживавший в селе Абсалямово. В руках у него была бутылка водки и закуска. «По какому поводу угощаешь, ведь еще не праздник», - говорю я. «Для меня праздник, скоро на пенсию выхожу», - отвечает. Пришлось мне для мужчин быстренько накрывать стол. После рюмочки у Ахата-абый поднялось настроение и он запел.

По прошествии двух дней Ахат-абый вновь зашел в гости. Снова в руках у него была бутылка водки и закуска. «До сих пор празднуешь?» - спрашиваю. «Не праздную, а горюю», - отвечает. И продолжает: «Бухгалтер подготовил документы и велел ехать оформлять пенсию в Бавлы. А там потребовали свидетельство о рождении. Пришлось возвращаться домой. Взял я его и снова отправился в путь. Сначала до октябрьского моста пешком, затем до самого Октябрьского на автобусе, затем еще на одном автобусе до Бавлов, а дальше на маршрутке до Пенсионного отдела. А там взглянули на документ и говорят, что мне придется еще полгода работать, так как в свидетельстве написано, что я родился несуществующего 31 февраля. Крепко ругали они муллу, записавшего, что я таким днем появился на свет. «Зачем, - говорят, - муллой был, если знаний не имел. Наверное, занимался этим делом ради подаяний». Стали спрашивать, что в паспорте написано. «А там только месяц стоит, день не указан», - отвечаю. Теперь уж и не знаю, как доработать эти шесть месяцев. Нелегко мне из Абсалямово каждый день ездить в Уруссу на работу». Кроя муллу на чем свет стоит, выпил он 100 грамм и заплакал.

Так и пришлось Ахату-абый работать эти зло-счастные полгода. Если он еще жив, возможно, вспомнит эту историю, а если нет - земля ему пухом.