Свадьба пела, я – грустила

Хорошие приятели нас пригласили на свадьбу. Загодя. Идти не хотелось. Морозно, у-у-ух! Да и сама свадьба будет проходить неблизко - в нескольких километрах езды по заснеженной дороге. Привлекательного мало. А потом, сколько можно женить и выдавать замуж своих подруг и друзей? Наверное, сколько потребуется. А потребуется, судя по всему, ровно столько, сколько будет необходимо для того, чтобы окончательно вышибить из себя мечту о собственной свадьбе. Однако делать нечего, придется ехать. Радости близких надо уметь радоваться. Бездорожье, по которому пришлось преодолевать расстояние к назначенному месту, - не самое худшее из неприятностей. Самым тяжелым, пожалуй, был трескучий мороз на улице и пронизывающая зябкость, что в кафе, что в квартирах, в которых в тот вечер «посчастливилось» побывать. Скукотище нестерпимое - эти веселые, шумные торжества.

А тут, - о, чудо! - нас встречали две собаки в подворье в ярких, пышных бантах на загривке, заботливо пришпандоренных хозяевами по случаю торжества. Завидев непрошеных гостей, вот так запросто распахнувших ворота и ввалившихся во двор, они было залаяли, а потом, словно поняв, что не со злым умыслом эти добрые люди пожаловали, льстиво завиляли хвостами: может, перепадет что? Все направились к дому. Я же решила немного пообщаться с этими, пожалуй, самыми симпатичными существами данного вечера. И только тут услышала лязг железа. Оказывается, собаки на цепи. Подошла к ним, погладила: что, мерзнете, бедненькие, побегать хочется? Они охотно принимали ласку, отвечали тем же - прижимались, смотрели так хорошо, как ни один человек не посмотрит. Вдруг с крыши дома скатился большой снежный ком и буквально свалился мне на голову, наполнив капюшон и открытую сумку плотным снегом. От неожиданности я завизжала. Собаки было отскочили, а потом, приблизившись, заскулили так, что чуть слезу не вышибли. Только не хватало расплакаться, чтобы утвердить всех в мысли: других замуж берут, а про меня забыли. Доселе так мне, кажется, не сострадал никто. Эх, если бы вы жили в моем подворье, я бы на цепь таких умных не сажала - построила бы для вас просторный, защищающий от мороза и зноя варьер… С этими мыслями вошла в дом и невольно улыбнулась глазевшей на меня кошке с огромным розовым бантом на шее. Танцуют все, словом.

Торжество окончилось далеко за полночь. Мороз стал еще крепче. Толпа, разгоряченная принятым на грудь горячительным, браталась с хозяевами в прощальных поцелуях. А я все смотрела на свернувшихся на снегу калачиком собак. Покрытые густым инеем, они дрожали так, что я отвернулась от безысходности.

- Им же холодно, - заметила невесте.

- Не-е-ет, они не мерзнут, у них же мех, - прозвучало равнодушное.

- Тебе не понравилось? - спросили по дороге домой друзья.

- Зачем, понравилось, - слабо улыбнулась в ответ, пытаясь скрыть кисло-сладкое состояние души. Как хорошо, что людям не дано читать мысли друг друга, иначе им весьма проблематично было бы ужиться друг с другом, только и подумала.

- Не горюй, у нашей собаки будет достойная жизнь, - ободряюще приобнял за плечо «тот самый главный человек».

- Звучит как предложение, - покраснела я.

- А то!

И все дружно рассмеялись. На душе как-то сразу полегчало. Все-таки здорово, когда тебя понимают.