Каждый почтенных лет житель района – целая кладезь истории прошлых лет

Твои люди, Уруссу

Своего суженого она увидела во сне

Уроженка Акса-Куля, она детально рассказывает о днях давно минувших лет.

- Представитель нашего рода, Григорий Барбарский, со своими крестьянами на повозках с лошадьми приехал из Украины на земли Бугульминского уезда, - делится воспоминаниями она. – В те годы земля являлась источником жизни. Вот и отправлялись с перенаселенных мест в поисках необжитых земель. Он ратовал за своих крестьян, не желал им бедной жизни. Сказал: «Стройтесь на моей земле, обживайтесь…».

Видимо, во время раскулачивания Барбарские избежали гонений благодаря мудрости стариков. Как только сыновья вырастали, их отделяли, и они начинали вести отдельное хозяйство. Тем самым крупные, так сказать, кулацкие подворья не образовывались.

- У нас пятистенка, управление колхозное, было, под горой – школа-четырехлетка. Детворы много у всех. Только у наших родителей народилось восемь детей. Анюта, Логиновы, Кравчуковы, Скрипниковы, Колесниковы, Анисимовы, Атамановы, дядя Павел под лесом, Ухарские из Чекана, Пастуховы, Барбарские, Чесноковы.., - начала она, закрыв глаза, перечислять дома односельчан. – Где-то в полутора километрах от Акса-Куля находилась татарская деревня. Мы ее называли Кордон. Впоследствии близлежащие деревни вошли в состав единого колхоза. И управление, и школу перетащили в Байларово. Укрупнения, разукрупнения колхозов… Сейчас уже не припомню всего, но председателем нашего колхоза был Зайнуллин. Он не отпускал из колхоза.

По словам нашей героини, уехать из колхоза мечтали многие. Тяжело жили. Работы много, трудодней мало. А тут еще война – Великая Отечественная. Ее отец долго обивал пороги военкомата, все на фронт просился. Не брали. У него золотуха была. Вот ему все бронь и давали. Наконец, в 1942 году дождался… На свою погибель. В одной из боев Дмитрий Пантелеевич Барбарский получил осколочное ранение, попал в госпиталь. Впоследствии домашние получили от него телеграмму следующего содержания: «Сегодня учусь ходить на костылях, завтра иду в бой». Больше от него вестей не было. Пришла похоронка. Сегодня на мемориальном комплексе Уруссу его имя занесено в список погибших в Великую Отечественную войну земляков. Ну а безотцовщина она всегда дает о себе знать. Тем более, по словам нашей героини, Вера была папиной дочкой – как он носил ее на руках, она помнит по сей день.

Затронув тему Акса-Кульского водозабора, ну что вроде «вода-то не настоящая!», она поделилась воспоминаниями из детства.

- Помню, установили возле Акса-Куля буровую. А нам, детворе, любопытно, что это? Не видели же раньше такого. Смотрю, все возят и возят на машине мешки с чем-то. Оказалось, на глубине в восемь метров – очень сильное течение подземной реки. Этого нефтяники не учли и у них бур гнулся, и вода хлынула на поверхность. А мешки, видимо, с песком. Видели, большие ямы от Уруссу в сторону Старых Уруссу? Эти обвалы - на месте подземной реки.

Будучи школьницей она по ночам возила то навоз, то снопы под специальную рыгу для молотьбы. Весь световой день женщины вязали снопы – норма каждого – пять соток.

- Под рыгой находились молотилка, веялка, жнейка, колотовки. Меня не подпускали к молотилке. Вот я и выполняла подручную работу. Мою повозку принимали работники из военнопленных – мадьяров, немцев и других сосланных в Уруссу для работ.

- Где мусорка раньше была недалеко от Байларово, по эту сторону линии, специально для спецпереселенцев построили длинные бараки. Помню, мама меня как-то отправила с ведром молока для изможденных от длительного голодания мадьяров. Они на плохом русском говорили: «Приноси маляка, мадьяр карош». Местные жалели их, помогали по мере возможности. Человек не должен быть жалким. Многие бабы замуж за них, условно освобожденных, выходили. Лишь бы из колхоза уехать. Зимой я за молодняком ухаживала. А летом пасла их. Привеса нет, нет и трудодней. Стыдно. Считай, девушка на выданье. Изредка ходили в сугрэсовский и доковский клубы. Ребята знакомятся, хотят дружбу завести, а я им: «Нет, влюбитесь, будете страдать. А я свою судьбу во сне видела. Именно за него и пойду».

- Как это во сне судьбу? – недоумеваю не столько по поводу абсурдности разговора, сколько по тому, насколько это серьезно сказано.

- А так, мастеришь колодец из спичек. Наливаешь в него воду, ну капнешь там немного, и под подушку кладешь, приговаривая: «Суженый-ряженый, приходи ко мне водицы пить».

- И что, пришел?

- А как же? В синей шелковой рубашке, кепке, в черном костюме и ботинках.

Впоследствии, когда Вера Петрова сбежала-таки из колхоза вместе с подругой Валей в Кандры на строительство моста на Уфу. Именно здесь она встретила своего героя из сна. Точь в точь одет, как в сновидении. Вера аж дар речи потеряла, когда увидела в залихватском пареньке, играющем на гармошке, своего суженого. Впрочем, насколько сильно было ее убеждение, что это ее человек, настолько ее отговаривали от замужества ее близкие и родные. Видимо, увидели в нем то, что не видела ослепленная первоначально девушка. Прозрение наступило чуть позже, когда уже дети родились.

Впоследствии она работала поваром – вначале в Кандрах, потом в Уруссу. Взрастила детей и собирается встретить 90-летний юбилей. Если вслушаться в голос наших стариков, открывается целый мир – удивительный, увлекательный и, несмотря на «прошлый век», - все еще близкий по духу. Может от того, что каждый из нас корнями в это самое «прошлое» и уходит. А наша связь с будущим незрима и рассказать о ней некому…

Роза ИСКАНДЕР